9 июля 1938 года родилась Лия Ахеджакова

Любая женщина может быть красавица

Хрупкая женщина с жесткими моральными принципами, прирожденная травести, безгранично раздвинувшая границы своего амплуа, стойкий борец за новые формы в искусстве, почитательница современного театра, предпочитающая жить не прошлым, а настоящим. Это все — замечательной актрисе Лии Ахеджаковой, которая сегодня отмечает день рождения.

Ахеджакова родилась в Днепропетровске в театральной семье. Отец был главным режиссером Майкопского драматического театра. Мать работала там же актрисой. Это было послевоенное время — вокруг полная нищета и разруха. Спектакли шли каждый день, без выходных. Людям, пережившим войну, нужен был театр, где можно было забыться и хоть чуть-чуть порадоваться, посмеяться и увидеть сказку. Они отдыхали и заряжались энергией. Каждый вечер какая-то часть труппы ехала в деревню, или в какой-нибудь район, или в другой город, а какая-то на месте играла.

Актерам приходилось выступать в продуваемых всеми ветрами не отапливаемых клубах. В таких условиях мама Ахеджаковой Юлия Александровна, больная туберкулезом, играла леди Мильфорд в спектакле “Коварство и любовь”.

Ахеджакова говорила о маме: “Она где-то лет в двадцать семь решила помочь своему театру распространять билеты. В жару набегается как борзая, придет домой, ведро холодной воды на себя выльет — и в театр. Сначала первое воспаление легких, затем второе, потом и туберкулез. Лежать нельзя, надо работать, а болезнь запустили. И вот мою маму с четырьмя кавернами в легких затягивали в корсет… Какая же это актерская самоотверженность — в жару, в корсете, в парике, с наклеенными ресницами терзать себе душу в течение двух-трех часов, а потом за кулисами кашлять кровью. Бабушка умерла, а мама в этот день играла Сюзанну из “Женитьбы Фигаро”: нельзя было отменить спектакль. Когда мама умерла, я тоже играла…”.

В первый раз Лия приехала в Москву, чтобы стать журналистом. Однако, как она сама вспоминает, распсиховалась на собеседовании, от волнения забыла даже собственное имя и в МГУ не попала. Тогда решила поступить в Московский институт цветных металлов и золота, где проучилась полтора года. Там же она приобщилась к художественной самодеятельности. Это ей нравилось больше, чем учеба в институте. В конце концов Лия решила все бросить и уехать обратно в Майкоп.

Второе покорение Москвы произошло чуть позже. На этот раз Ахеджакова избрала актерскую профессию — поступила в ГИТИС, который окончила в 1962 году. Одновременно с учебой она начала работать в Московском ТЮЗе, поскольку внешность Лии располагала к детским ролям. Она стала интересной актрисой, чистой травести. “Я думала, что в Московском ТЮЗе буду играть юных прекрасных девочек, Джульетт, — вспоминает Лия Ахеджакова. — Там в то время ставили классику и Шекспира в том числе. Но оказалось, что виды на меня были другие. Глядели на меня “узкопрофессионально”: травести — и баста! Правда, у Павла Хомского я сыграла какую-то девочку, а у Гиги Лордкипанидзе бабушку (в двадцать-то лет!). Конечно, это все крохи, хотя были и пpeлестные вещи, которые актер должен в своей жизни сыграть. Например, ослик Иа-Иа в “Винни-Пухе”.

В 1977 году Ахеджакова круто изменила свою судьбу — начала играть в театре “Современник”. Встреча и работа с главным режиссером Галиной Волчек позволили актрисе расширить ее сценический репертуар, подняться на высший уровень и стать одной из ведущих московских актрис. Правда, своих ролей актрисе пришлось ждать достаточно долго. Но тут в ее судьбу вмешался случай: режиссер Роман Виктюк поставил для Лии “Коломбину”. Эта роль и переменила ее судьбу.

В активе актрисы замечательные работы в спектаклях: “Виндзорские насмешницы” Уильяма Шекспира — миссис Форд, “Крутой маршрут” Евгении Гинзбург — Зина Абрамова, “Предупреждение малым кораблям” Теннесси Уильямса — Леона Доусон, “Трудные люди” Йосефа Бар-Йосефа — Рахель и “Мы едем, едем, едем...” Николая Коляды — Зина.

Высоко была отмечена специалистами главная роль в спектакле “Селестина”. Пьеса написана маститым российским драматургом екатеринбуржцем Николаем Колядой по роману-драме испанского писателя XV века Фернандо де Рохаса. Лия Ахеджакова получила главную героиню — колдунью и сводницу Селестину.

“Нечасто видишь такую самоотверженную любовь к театру, — отмечал Николай Коляда. — Ахеджакова может по четыре часа к ряду прыгать, бегать, делать какие-то движения… У меня самого дыхалки не хватает, а она все работает. Господи, сколько же сил в этой хрупкой, маленькой женщине, как в ней много от ребенка! Ей нравится играть, хочется куража, чтобы было весело, легко и смешно”.

С 1973 года Ахеджакова начала сниматься в кино в эпизодических ролях. Всенародная любовь пришла к актрисе после съемок в фильмах Эльдара Рязанова. Ему удалось раскрыть специфическое дарование Ахеджаковой. Уже первая роль — роль Тани в телефильме “Ирония судьбы, или С легким паром!” — была замечена критиками и зрителями. В ней проявилась склонность актрисы к гротеску и трагикомедии. За внешне незатейливой ролью явно комического характера не так-то просто разглядеть внутреннее одиночество и неустроенную судьбу героини.

Потом была секретарша Верочка в “Служебном романе”, где Ахеджакова показала, что любая женщина может быть красавицей. Созданный актрисой образ энергичной, всеведущей секретарши контрастировал с теми ролями, которые были до этой картины.

В фильме “Гараж” Рязанов заставил Ахеджакову показать, что она не только характерная комедийная актриса, но еще обладает и незаурядным драматическим дарованием. Этот ее талант проявился и в трагикомедии Рязанова “Небеса обетованные”, где она сыграла нищенку-интеллигентку Фиму. За эту роль Ахеджакова получила “Нику 91” в номинации за лучшую женскую роль второго плана.

Каждое ее появление на экране вызывает зрительский интерес, будь то эпизод в ленте “Двадцать дней без войны” или главная роль в “Гараже”. Персонажи ее вроде бы нереальны, люди так себя не ведут, но уникальный эмоциональный дар Ахеджаковой заставляет об этом забыть и поверить в ее гиперболы.