Государев кабинет

Многим этот музей известен по коллекции “уродцев” — анатомических редкостей и аномалий. И складывается впечатление, что в Кунсткамере — музее антропологии и этнографии имени Петра Великого Российской академии наук — только уродцев и предъявляют миру. Но это совсем не так.

Петр I во время “великого посольства” в 1697—1698 годах осматривал крупные преуспевающие города Голландии и Англии. Увидел и заморские кабинеты “кунштов”, то есть редкостей, чудес. На страницах дневника, который приказал вести Петр, часто мелькает восклицание “зело дивно!”. Есть запись и о новейшей науке анатомии: “Видел у доктора анатомию: вся внутренность разнята разно — сердце человеческое, легкое, почки… Жилы, которые в мозгу живут, как нитки…” Петра очень заинтересовали подобные новшества, и царь не скупясь закупал целые коллекции и отдельные вещи: книги, приборы, инструменты, оружие, природные редкости. Эти предметы и легли в основу “государего кабинета”, а потом и Петровской Кунсткамеры, первого российского естественно-научного музея.

Царь не скупясь закупал целые коллекции и отдельные вещи

Вернувшись в Россию, Петр занялся обустройством “кабинета редкостей”. Распорядившись перенести столицу России из Москвы в Петербург, он также приказал перенести и “государев кабинет”. Вся коллекция была размещена в Летнем дворце. Помещение было названо на немецкий манер Куншткамерой, то есть “кабинетом редкостей”. Событие это произошло в 1714 году. Через три года Петр I решил сделать из Кунсткамеры общедоступный музей. И 26 февраля 1719 года он открылся в конфискованных казной палатах Кикина у Смольного двора. Это помещение, однако, было временным: во-первых, не хватало места для размещения всех экспонатов; во-вторых, палаты были слишком удалены от центра города.

Во время своего второго посещения Голландии в 1716—1717 годах Петр посетил музей Альберта Себа. К этому времени у Себа возникла мысль продать свое собрание русскому царю, о чем он уже вел с ним переписку. Личный осмотр кабинета Себа Петром I, по-видимому, окончательно решил дело, и все собрание было куплено за 15 000 голландских гульденов и перевезено в Петербург для Кунсткамеры.

Коллекция все время разрасталась, и было решено построить специальное здание на стрелке Васильевского острова. Выбор места для нового здания, по преданию, был сделан непосредственно Петром I. Его внимание привлекли две сосны, росшие на диком берегу Невы. Петр приказал осторожно срубить эти деревья с причудливо переплетенными и вросшими в ствол сучьями, а наиболее курьезные части их передать в Кунсткамеру. Этот один из самых ранних экспонатов Кунсткамеры и сегодня можно увидеть в экспозиции музея. На месте, где росли деревья, было решено заложить фундамент для постоянного здания музея. Размеры задуманной постройки по тому времени были необычайно велики: длина ее достигала без малого 100 м (97,2 м), а ширина равнялась 15 м. Петр I интересовался состоянием постройки и неоднократно торопил ее окончание. Однако при его жизни здание достроено не было. К началу 1725 г. были возведены лишь стены. Кладка башни, венчавшей здание, и внутренняя отделка были осуществлены академией уже после смерти царя-реформатора. В 1726 году в еще не достроенное здание были перевезены коллекции. Завершенное здание было в своем роде уникальным: ничего похожего Европа еще не знала. Оно построено в стиле петровского барокко, состоит из двух 3-этажных корпусов в формах, соединенных барочной многоярусной башней со сложным купольным завершением. Музейные коллекции занимали восточное крыло здания, в средней части находился Анатомический театр, в башне — Готторпский глобус (с 1754-го — Большой академический) и обсерватория, в западной — учреждения Академии наук. Здесь работал М. В. Ломоносов.

Конечно, посетителей музея привлекают анатомические коллекции, тем более что многие из экспонатов видел сам Петр I. Гордостью Кунсткамеры была знаменитая коллекция голландского анатома Рюйша. Петр познакомился с ним в 1698 году в Голландии во время Великого посольства. Рюйш прославился уникальным способом инъекции: он вливал в сосуды человеческого тела окрашенный отвердевающий состав. Благодаря этому можно было увидеть мельчайшие разветвления сосудов в самых разных органах. В этом умении, названном “рюйшевым искусством”, голландский анатом оставался непревзойденным и при жизни, и после смерти. Унес он с собой в могилу и секрет бальзамирования трупов взрослых и детей: он препарировал их так искусно, что они казались живыми. Свои искусные образцы Рюйш хранил сухими или в стеклянных банках, заливая их спиртом, настоенном на черном перце. Для того чтобы они выглядели приятно и естественно, он украшал их бусами, цветами, кружевными одеяниями.

Размещение экспонатов Рюйш подчинял старому, аллегорическому способу. Его коллекции демонстрировали популярную в то время идею суетности и быстротечности жизни. Рюйш считал, что “смерть — это милость, дарованная всемогущим творцом.” Некоторые из его экспонатов можно увидеть в питерской Кунсткамере и сегодня.

С точки зрения науки начала XVIII века для постижения нормы было чрезвычайно важно изучить аномалии развития организмов. Петр I издал указы о доставлении в Кунсткамеру живых и мертвых уродов для составления научной коллекции. Она послужила основой для исследований первых анатомов, приглашенных работать в Санкт-Петербургскую Академию наук.

Все экспонаты, демонстрирующиеся в этом зале, связаны с деятельностью Петра I, его научными интересами, замыслами и распоряжениями.

В музее много других экспозиций. Например, посетители смогут познакомиться с культурой и бытом коренных народов Североамериканского континента — эскимосов, алеутов и индейцев. Раздел, посвященный народам Южной Азии, — один из самых богатых. В Кунсткамере большое собрание резного дерева, привезенного из разных районов Индии. Также представлены коллекции различных масок, старинные театральные костюмы, куклы театра марионеток. Индонезийский раздел обращает внимание на кинжалы-крисы. Лезвие этих кинжалов изготовлялось из особой стали и часто имело форму языка пламени. Также интересны материалы экспозиции, рассказывающие о теневом театре.

В музее можно увидеть раритеты Петровской Кунсткамеры: бутылочку с окаменевшим порохом, турецкие ядра, каменное и чугунное, привезенные Петром из Прутского похода. Эти ядра — свидетели самых трагических дней из жизни Петра. Царь распорядился передать их “для памяти на предбудущее время”. В 1711 году Россия вела войну со Швецией, когда Турция тоже начала против нее военные действия. Русские войска из Прибалтики двинулись ранней весной к границам Валахии и Молдавии — вассальных государств Турции. Петр действовал как умный и тонкий стратег, но его одолевали мрачные предчувствия. И они оправдались. В июле турки отрезали русскую армию от тылов и окружили ее на реке Прут. Вчерашние триумфаторы Полтавы оказались под плотным огнем неприятеля и под палящим молдавским солнцем в безводной степи, опустошенной саранчой. Турецкие орудия открывали огонь по каждому, кто пытался подойти к берегу и набрать воды. На предложения о перемирии турки отвечали ядрами — как раз такими, как выставлены на экспoзиции. Ситуация становилась настолько критической, что Петр, по свидетельству Штелина, подумывал о завещании. Он принял решение о прорыве. Это было равносильно самоубийству. И тут за дело взялась Екатерина, боевая подруга Петра. Пока царь отдыхал в палатке, она провела совещание с генералами, убедила их послать очередное письмо турецкому визирю и приложила к нему все свои драгоценности. Это и решило исход дела. Визирь дал согласие на переговоры, и прутский кошмар кончился. А в 1714 году Петр наградил свою жену только что учрежденным орденом святой Екатерины. Его девиз: “За любовь и Отечество”.

А в физическом кабинете музея представлены книги и письменные принадлежности XVII—XVIII вв. Эти книги в кожаных переплетах помнят первых русских академиков. Мы никогда не узнаем, свидетелями чьих долгих раздумий была чернильница-коломарь, сделанная в Ростове (техника перегородчатой эмали) и металлическая коробочка для письменных принадлежностей. Книги взяты из Библиотеки, начало которой положил сам император Петр. Книги он собирал и приобретал всю жизнь. Еще когда коллекции хранились в Кикиных палатах, там на втором этаже стояли шкафы, плотно забитые книгами. В них хранилось несколько тысяч томов книг, главным образом иностранных, греческих, латинских, французских и немецких авторов. Среди них можно было найти многое из того, что обращалось тогда в русском быту: жития святых, оригинальные и переводные повести, карты, “гистории,” то есть исторические сочинения, “травники”, то есть лечебники и многое другое. Библиотека была открыта “во всякое время”, и любой желающий мог с ней познакомиться. Это и была будущая Библиотека Кунсткамеры, а потом Академии наук.