
Проверке подвергались даже далекие от гостайны музыка и этикетки
Ровно 20 лет назад, 9 июля 1990 года, в нашей стране формально перестала существовать цензура. Именно в этот день в соответствии с принятым в июне Верховным Советом СССР Законом “О печати и других средствах массовой информации”, в первой статье которого говорилось: “Цензура массовой информации не допускается”, Главлит — главное цензурное ведомство страны — постановило ликвидировать “спецхраны” в библиотеках, а на таможне перестали изымать книги и журналы. При этом уполномоченные Лито, несмотря ни на какие законы, еще год продолжали ставить штампики: “разрешено в набор”, “разрешено в печать”, “разрешен выпуск в свет”.
В современном русском языке слово “нецензурный” имеет негативное значение. Во всех справочниках и словарях оно представлено синонимами “неприличный”, “непристойный”, “оскорбительный” и т. п. Да и употребляется в основном в сочетании со словом “брань”. Между тем, само по себе это очень хорошее слово. “Нецензурный” значит “свободный”. “Нецензурная литература” — это литература не прошедшая чью-то оценку (“ценз” по-латыни “оценка”) и не получавшая разрешение на публикацию. Именно в этом смысле в середине XIX века говорилось о “нецензурных стихах Пушкина”, а вовсе не о том, что поэт использовал непристойную лексику, как почему-то принято считать сейчас.
Вообще русский человек сильно приучен к запретам, с детских лет ему постоянно задают немыслимый в европейской культуре вопрос: кто разрешил? На протяжении веков на любой поступок у нас требовалось чье-то позволение. Возможно, поэтому цензура (и самоцензура) есть органическая неотъемлемая черта русской жизни. Владимир Набоков, покинувший Россию в юном возрасте, непосредственно имевший дело с западной цензурой — и не только в связи с “Лолитой” (в СССР писателя просто не публиковали), — очень много размышлял и писал о феномене русской цензуры. В романе “Дар” главный герой (прототипом был сам Набоков), пишущий биографию Чернышевского, высказывает парадоксальную мысль: цензура в России возникла раньше, чем литература.
Кстати, формально это действительно так. Древнейший из дошедших до нас древнерусский сборник, переписанный с болгарского оригинала, — Изборник Святослава 1073 года — содержал так называемый список отреченных книг. Это был составленный в Византии перечень из 29 сочинений, читать которые по разным причинам запрещалось ортодоксальной церковью — первый список “ложно написанных” и запрещенных книг в нашей стране. Литературы к 1073 году на Руси еще не было. И “Повесть временных лет”, и “Житие Феодосия Печерского”, и тем более “Слово о полку Игореве”, как и другие замечательные литературные памятники Древней Руси, появились значительно позднее. Таким образом, действительно можно говорить, что цензура в нашей стране появилась раньше литературы.
Церковная цензура существовала в России с самых древних времен, хотя официально была оформлена в документах Стоглавого Собора 1551 года, на котором были приняты специальные резолюции “Об исправлении книжном” и “О писцах”. Государственная цензура, как принято считать, возникла в эпоху Петра I, который ограничил доступ опять же церковных книг, поступавших из Киева и Чернигова, а Святейшему Синоду поручил осуществлять предварительный надзор за печатанием духовной литературы. Однако в современном значении цензура возникла позже — при Екатерине II, которая разрешила заводить вольные, то есть частные, типографии. Ну а чтобы все при этом было подконтрольно, осуществление надзора возложила на полицейских — урядников благочиния. Люди эти были не особо образованные, поэтому ни одной книги так и не запретили. Пришлось запрещать самой императрице.
В учебниках жертвами цензуры той эпохи обычно называют Н. И. Новикова и “первого революционера” А. Н. Радищева. В отношении Новикова это не совсем так: он был протеже Екатерины, а в отставке четверть века занимался издательской деятельностью. Екатерину его журналы раздражали, но ни “Трутень”, ни “Живописец” не запрещались и не изымались. В крепость Новиков попал как масон и иностранный шпион. Конечно, в действительности он был репрессирован за взгляды и свободомыслие, но все же никаких формальных обвинений ни против его собственных сочинений, ни против произведений, которые Новиков публиковал, не выдвигались. А вот Радищев пострадал непосредственно за литературные упражнения. Причем не исключено, что, если бы он издал свою книгу на несколько лет раньше, такой реакции Екатерины и, соответственно, такого резонанса и не последовало бы и он не получил бы исторический статус “первого диссидента”.
До Французской революции любой грамотный человек в России мог читать в оригинале Руссо или Монтескье, что все-таки приятнее, чем они же в пересказе Радищева. Да и сама императрица состояла в переписке с энциклопедистами. Но Радищев выпустил книжку в собственной домашней типографии (получив, кстати, разрешение цензора) в самый разгар революции. Из-за особой роли Радищева в истории — а именно с него в силу разных обстоятельств началось соединение политики с литературой (“Поэт в России больше, чем поэт”) — художественные достоинства “Путешествия” было не принято обсуждать. Хотя еще Пушкин, написавший “вослед Радищеву восславил я свободу”, назвал книгу “очень посредственной, не говоря уже о варварском слоге”, из “напыщенных выражений”, “с примесью пошлого и преступного пустословия”. Действительно, это весьма сумбурное произведение, состоящее из отрывков французских философов-просветителей, каких-то виртуальных наблюдений (на самом деле Радищев не путешествовал из Петербурга в Москву, а писал дома) и критикой вовсе не одного крепостничества, а образа жизни — от разврата и венерических заболеваний до вечной проблемы российских дорог.
И все же именно Радищев признан первой жертвой беспощадной русской цензуры. Хотя он, как и Новиков, был реабилитирован Павлом и даже возвращен на государственную службу, книга находилась под запретом до 1905 года. “Расцвет” (или “разгул”) цезуры в дореволюционной России пришелся на времена Николая I. Первое, что он сделал, получив престол, — утвердил прозванный “чугунным” Цензурный Устав из 230 параграфов. Цензорам предписывалось запрещать “всякое произведение словесности, не только возмутительное против правительства и поставленных от него властей, но и ослабляющее должное к ним почтение”. Цензура распространялась на учебные заведения, иностранную литературу, на все, что имело отношение к информации. За напечатание “крамолы” следовало для всех, в том числе цензоров, суровое наказание — арестантские роты, ссылка, а то и крепость. Многие газеты и журналы были просто закрыты.
В “оттепель” Александра II стали публиковать мемуары декабристов, открываться журналы, разрешили подписку на иностранные издания. Репрессии против инакомыслия ослабли, но газеты начали по примеру европейских выходить с белыми пятнами — это были цензурные изъятия из номера. Наконец, последний император под напором революции 1905 года вынужден был провозгласить гласность и отмену предварительной цензуры. Закона о печати не было, а принятые “Временные правила о повременных изданиях” чиновники умудрялись обходить с помощью других законов — газеты конфискововались, редакции штрафовались. Но предварительной цензуры на самом деле не было до начала войны в 1914 году. Второй раз цензуру в России отменило Временное правительство.
Большевики, вопреки распространенному мнению, сразу после революции цензуру не вводили. На второй день (27 октября старого стиля) они приняли Декрет о печати. Газеты, которые были органами “контрреволюционных” партий, закрывались, но предварительной цензуры действительно не было. Кроме призывов к свержению Советской власти, публиковать можно было все. Правда, большевики решили вопрос по-другому: они конфисковали и поставили на учет всю бумагу, которая была в острейшем дефиците. Во время Гражданской войны появилась военная цензура. Причем Троцкий требовал снимать только ту информацию, которая действительно касалось военных тайн, а за нарушения этого принципа жестоко наказывал. В “белых” территориях цензура была значительно жестче. В Крыму, например, ярым поборником цензуры был писатель Аркадий Аверченко. Тот самый, которого в коммунистические времена любили приводить в качестве примера великодушия и якобы отсутствия цензуры при Советской власти: его антисоветскую книгу “Дюжина ножей в спину революции” Ленин не только дал указание опубликовать, но и сам написал к ней предисловие, назвав ее “высокоталантливой книжкой … озлобленного до умопомрачения белогвардейца”.
Позже в эмигрантских изданиях также существовала цензура. Например, в стихах Есенина опускались слова типа “мать моя родина, я — большевик” и т. п. В самой России после окончания Гражданской войны забыли про Декрет о печати, в котором говорилось: “Как только новый порядок упрочится, всякие административные воздействия на печать будут прекращены; для нее будет установлена полная свобода”. Вместо свободы в 1922 году появился Главлит. При этом поначалу публиковалась информация о том, какие произведения и почему запрещаются. Любопытная статистика по этому поводу приведена в статье “Главлит” Литературной энциклопедии 1929 года. Но уже в 1925 году вышел первый секретный “перечень сведений, не подлежащих распространению”. Кроме государственных тайн к ним были отнесены информация об антисоветских выступлениях, статистика беспризорных, безработных, больных, неурожаи и засухи и так далее.
Работа самого Главлита была признана политбюро неудовлетворительной, поскольку он допустил публикацию в журналах “Повести непогашенной звезды” Б. Пильняка, повести М. Булгакова “Роковые яйца” и еще нескольких десятков “неприемлемых в политическом отношении” произведений. Главлит быстро реорганизовали, цензуру публично объявили государственной политикой. Сфера деятельности Главлита с каждым годом расширялась, распространяясь на далекие от государственных тайн сферы вроде музыки. В 70-е годы в инструкции Главлита, например, устанавливалась дневная норма для одного работника — цензурировать не меньше 35 этикеток и упаковок. И спичечные этикетки, и обложки школьных тетрадей подлежали обязательному визированию Лито. “Литировалась” даже классика, из фильмов вырезались любые подозрительные фразы. Фильм Игоря Масленникова о Шерлоке Холмсе вышел на телеэкраны сразу после ввода войск в Афганистан. Уже в процессе показа из первой серии срочно вырезались упоминания об Афганистане, из которого, как известно, у Конан Дойла приехал Ватсон.
С 1987 года цензура начала слабеть. Но структура сохранялась. Недаром цензуру в СССР официально отменяли несколько раз — 12 июня 1990 года, 13 апреля и 27 декабря 1991 года. В Российской Федерации цензура запрещена Конституцией. По закону в России не допускается “создание и финансирование организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи либо функции которых входит осуществление цензуры”. Однако такие структуры все же существуют. Есть около 70 нормативных документов, ограничивающих доступ и журналистов и граждан к информации. Еще один документ — о расширении полномочий органов безопасности — обсуждается как раз сейчас во втором чтении в Государственной думе.
Сергей КОМАРИЦЫН, ЦГИК “Текущий момент”
- Перечень, музыка, Писатель, Список, книга, Том, День, Первое, Документ, Той, Человек, Правительство, Герой, Год, Вопрос, Дело, Поступок, Структура, Финансирование, Норма, Информация, Статистика, Значение, Наказание, Свобода, Должное, Мысль, Император, Литература, Хорошее, Ведомство, Статус, Указание, Доступ, Осуществление, Фильм, Разрешение, Престол, Императрица, Четверть, Шпион, Черта, Классика, Соединение, Родина, Оттепель, Декрет, Оценка, Ценз, Дар, Выпуск, Повесть, Цензура, Надзор, Поэт, Сборник, Сфера, Житие, Трутень, Гласность, Дюжина, Разгул, Позволение, Изборник, Предисловие, Напечатание, Большевик, Расцвет, Масон, Почтение
April 2022
March 2022
February 2022
January 2022
December 2021
October 2021
September 2021
August 2021
July 2021
June 2021
May 2021
April 2021
March 2021
February 2021
January 2021
December 2020
November 2020
October 2020
September 2020
August 2020
July 2020
June 2020
May 2020
April 2020
March 2020
February 2020
January 2020
December 2019
November 2019
October 2019
September 2019
December 2018
October 2018
March 2012